«ТРОПА ПРЕДКОВ»

Идея пришла внезапно, как щемящий вопрос к самому себе: а откуда я? Не просто из города Саранска, где родился и вырос, а глубже — из какого зерна проросла моя фамилия, моя кровь? Все мои предки, насколько хватало памяти стариков, были раскиданы по Нижегородской области. Я взял в руки старую карту и словарь, и обычная география превратилась в детектив с вековой давности.

Мои поиски начались с названий, которые для постороннего уха звучали как забавная тарабарщина: Кудьма, Велетьма, Пушлей, Саваслейка. Но для меня они стали голосами предков. Я узнал, что «-лей» или «-ляй» на языке эрзи и мокши означает «речка», «овраг». И вот уже сухая точка на карте оживала: «Кудьма» — не просто река, а «край домов», заселенная земля. «Велетьма» — «пчелиная речка», где по берегам гудели рои. А «Пушлей» — это не «ореховый овраг», как считали некоторые ученые, а «овраг Пуша», названный в честь человека, моего далекого сородича.

Я с головой погрузился в этот лингвистический детектив. Оказалось, что привычные русскому уху Кулебаки — это не «баки для золы», а «тропа Кулебы». Курашки — не «кусты», а «тропа Кураша». Окончание «-ки», которое так часто встречалось, было не русским множественным числом, а древним мордовским следом, означавшим «тропа», «путь». Каждое такое название было личной меткой, фамильным знаком на земле, оставленным первым поселенцем.

Читая статьи, я представлял, как по тропе Мелёшки ходил человек по имени Мелёш, а на берегу Толкавы жила женщина по имени Толка. Земля переставала быть безликой, она была населена духами-предками, чьи имена навсегда вросли в ее географию. Ардатов напоминал о проводнике Ардатке, Арзамас хранил память о мордвине Масе, а Сергач — о бортнике Саргасе.

Итогом моего путешествия в прошлое стало не просто знание. Это было чувство связи. Я понял, что чтить свою культуру — это не только носить национальный костюм на праздник или знать язык. Это — видеть за русскими названиями древнюю, дославянскую историю этого края. Это, проезжая мимо знакомого указателя на Тумалейку, мысленно переводить его как «Дубравка» и знать, что здесь испокон веку шумели дубы, под сенью которых жили мои предки.

Теперь, глядя на карту Нижегородской области, я вижу не просто административные границы. Я вижу Эрзянь Мастор — Землю Эрзи, пронизанную невидимыми нитями троп, рек и поселений, названных в честь тех, чья кровь течет и во мне. И это знание — самый главный итог, который заставляет бережнее относиться к каждому клочку этой земли, хранящей память веков.